Родился в Москве. Автор одиннадцати поэтических книг. Член Союза писателей России и Международной ассоциации журналистов. Кавалер ордена Преподобного Сергия Радонежского РПЦ и многих литературных премий. Главный редактор альманаха «День поэзии – ХХI век». Лауреат премии Правительства Российской Федерации 2013 года в области культуры. Проживает в Москве и в Рузе. Заядлый грибник, хозяин собаки, умеющей отыскивать грибы.
* * *
В тугую воронку пространство заверчено.
Опять колобродят февральские снеги.
Ты спишь до весны, улыбаясь доверчиво.
Так спят подо льдом величавые реки.
Наверное, ты не была недотрогою,
Но смотришь в глаза горделиво и прямо…
В окне семенит тишина над дорогою.
И холод сочится в скрипучую раму.
С небесною тайной случайно повенчаны,
Не веря, что встреча – начало разлуки.
Поэты приходят на Сретенье – к женщине,
И тянут к теплу онемевшие руки.
А то, что пребудет за позднею встречею
Библейские притчи укроют туманом…
И каждый судьбы своей станет Предтечею,
В душе оставаясь обычным Иваном!
И вешней истомы сумятица нервная
Срывается первой капелью со стрехи…
Поэты вернутся к любимым на Вербное,
Когда ото сна просыпаются реки!
Вербное
На Вербное кружился снег.
И дрожь метельных лихорадок
Ломала птичьих стай порядок,
Устроенный из века в век.
России вечная зима!..
На Благовещенье сурово
Упали памятью Покрова
Снега, как оттиски клейма.
Из високосного былого,
Из продувного октября…
Но провозвестная заря
Сочилась с неба голубого.
И зажигала краснотал
Великопостными свечами.
И под холодными лучами
На склонах вереск расцветал!
И шла шуга по руслам рек
Зимы исходом и итогом…
И, как неправда, по дорогам
На Вербное ложился снег!
Благовещенье
Залежалого снега шуршанье.
Перекрёсток веков и судеб.
В молчаливых глазах ожиданье:
Минет ночь?
Будет день?
Будет хлеб?
Всё мерещится: поле.
колосья
Головою склонились к земле…
Но скрипят, примерзая, полозья
К ледяной, по утру, колее.
Кружит ветер позёмки половой.
Разгорается звёздный пожар.
Над дорогами – сумрак лиловый
И дыханья морозного пар.
Будет день Благовещенья.
Сполох
Колокольный в безгласной ночи.
И взорвутся сугробы, как порох.
И взовьются, как сажа, грачи.
И Великую истину снова
Приоткроет небесный чертог:
Будет свято Архангела слово.
Будет день!
Будет хлеб!
Будет Бог!
Вновь бушует весна
Вновь бушует весна. Удлиняются тени.
В конских яблоках тракт от Москвы до Твери.
Мне пора пред тобою упасть на колени,
Чтобы в родинках гладить колени твои.
И ловить журавлей заколдованных звуки –
Затерявшихся где-то в пути журавлей.
Что не могут никак дотянуть до Ямуги,
Или Ямуги – станции детства твоей.
Я упрямо молчу, как скуластые гости,
Что явились внезапно на грех и на смех.
Но горланят грачи на просохшем погосте,
И синеет в сугробах под елями снег.
Эти заросли верб, краснотала и ивы,
И седмицы Страсной покаянная грусть,
Эти хляби болот и речные разливы,
Эти стаи упавшие с неба на Русь.
Эта вешняя нежность, что снова и снова
Заставляет сердца приносить к алтарю…
Это губ колыханьем сотканное слово,
Неизбывное, вечное слово: ЛЮБЛЮ!
Апрельское
Это свежее небо, глядящее в бездну воды.
Свет Фавора, струящийся ниц из созвездий бутона…
Где-то там, за рокадой, пропали былого следы,
И Кощеево царство асфальта, стекла и бетона.
Прорастёт тишина в палисаднике купой берёз,
Меж рябин и сиреней и криво прибитых штакетин.
Я впервые уснул без дурмана, проснулся без слёз,
Отрешась от обид, недомолвок, смятенья и сплетен.
И почти что воскрес, в этот светлый пасхальный канун.
И до первой звезды дотянулся, ожёгшись, рукою.
Мне «зелёные святки» подарит, наверно, июнь,
Если в землю, зегзицей, до Троицы дня не зароют.
Пусть наносное ныне уйдёт, как уходит зима.
Как понуро уходят незвано пришедшие гости.
Здесь с уставом чужим на порог не пускают в дома,
Где герани в сенях, и вязанками – луковиц гроздья.
Звон сочится, капелью срываясь с вершин церковей.
И сочатся берёзы прозрачной весеннею кровью…
И глядит, удивлённо,
застрешины вскинув бровей –
Та, которая стала последней, нежданной любовью.
И озёрные ветры, на солнце, блестя чешуёй
Рыбьих стай, что стремятся на нерест в протоки,
Хороводом кружатся над юной апрельской землёй…
И цветёт краснотал, и рождаются светлые строки!
Размышление в апреле
В сказку – верь, в пророчество не верь.
Не ищи конца сакральной фразы…
Вот и снова на дворе – апрель.
Глазуновский отрок сероглазый.
Тает в горле дней простудных ком.
И мороз не бегает по коже.
Но больную память – сквозняком
Грусть земли провянувшей тревожит.
На погост несу печали хмель –
Сок берёз, перерождённый в брагу.
Постоим с тобой, вдвоём, апрель,
Опершись на мамину ограду.
Это только кажется – слова
В тленной жизни ничего не значат.
Литию услышит синева
И над обелисками заплачет.
Здесь, среди родительских суббот
Почиет великая эпоха.
Всё на свете минет и пройдет,
Только б не минуло раньше срока.
Только б раньше срока не прошло
То, что от родимого причала
Уводило, мучило и жгло,
И обратно в детство возвращало –
Где звучит апрельская свирель.
Всяк душа живая славит Бога…
В сказку – верь, в пророчества – не верь,
Бренным дням не знай, не ведай срока.
Холодная пасха
В частой смене погод –
не предвидится места для сказки.
Как цепляется в землю, не тая, снегов омофор!
Минус восемь в ночи,
и на хладное таинство Пасхи
Застывает прозрачной слюдою озерный простор.
В нашей сонной округе,
вобравшей уклад деревенский,
В городке, где река огибает защитную крепь,
Проживает весна,
но не хочет по прихоти женской
Постоянной прописки в реестровой книге иметь.
Я ищу её след по проселочным стылым дорогам.
Взмах крыла лебединый – увидеть хочу в небесах.
И беседую в церкви с отцом Серафимом о многом,
Что доселе таил,
в потерявших надежду глазах.
По делам и грехи.
Ну а коль отмолить не сумели
Не такой уж и смертный в России – уныния грех:
Будет заметь кружить на заутренях Светлой недели,
И смущать белизной
по еланям разбросанный снег.
Но рождаются строки
и в сердце воздвижится книга
О любви и разлуках, что рядом идут по весне.
И проклюнулась робко на скромном холме – повилика:
Это мама сказать собирается теплое мне.
И теплеет земля, и гудит вышина от пернатых –
Журавлиных, гусиных – домой поспешающих стай,
Урожденных в России,
в полуденной сини распятых…
Их на крестном пути – чудотворец спаси, Николай!
Прощание с апрелем
Прощай, сероглазый апрель.
Придется ли встретиться снова?
Сдержи до конца соё слово…
Я жду тебя в дождь и в метель –
Вернись долгожданный апрель.
Приходит Вальпургии ночь,
И ведьмы на шабаш слетятся,
И только заветные святцы
Возмогут сегодня помочь
В бесовскую майскую ночь.
В пришедший безжалостный май
В личине пушистого зверя,
Но я, машкераду не веря,
Изыди – шепчу – не замай!
Поминную летопись, май,
Храню я в смятенных глазах.
И дале – по лезвию бритвы,
Опершись на посох молитвы,
В березовых скроюсь лесах,
Где сок, словно слезы, в глазах!
И кружит над миром печаль –
Там, в небе, средь птичьего гама,
Грустит одинокая мама.
И плавится жизни свеча,
И бродит в потёмках печаль…