Один за другим выходят за последние годы в разных издательствах страны сборники известных и очень разных поэтов. Безусловно, одним из самых значительных явлений современной поэзии стал сборник «Родные алтари» Андрея Шацкова — его восьмая по счёту книга. Он из той породы поэтов, которые по известному выражению Валерия Брюсова, вырабатывают себя медленно, но встают высоко». Главным скрытым двигателем мощного броска вперёд Шацкова как поэта и гражданина, я бы назвала одухотворённую волю. Умение сконцентрировать себя до полного аскетизма. Не каждый может так честно, нелицеприятно сказать о себе самом: 

«Я научился праздновать один, 
Все даты, все свершения былого. 
И верить в силу собственного слова. 
Как в голос крови…»

Пушкинское: «Ты царь. Живи один» — даёт художнику право на такую реализацию собственного «я»; но Шацкову мало отшельничьей кельи, мало фаустовского самоустранения в скрижалях бытия. В его поэзии звенят стремена, летят и сшибаются конные лавы, стелется дым пожарищ, смрадными тучами носится вороньё над телами победивших и побежденных. Начиная с самых ранних его стихов, поднимается и заслоняет всё громада Куликова поля.

600-летие Куликовской битвы стоически принял на свои плечи один-единственный поэт России — Александр Блок; к восьмидесятым годам прошлого столетия не вызрел ещё в толще российской словесности поэт, равный про мастерству этому знаковому, величайшему событию нашей русской истории. Стихия Куликовской битвы, решившей судьбу Руси, по силам поэту трагическому, с эпическим размахом мощных крыл, без усилий достигающему неба: 

«И каждый, кто дышал — увидел 
Коней, летящих в полный мах. 
И покатился Медный идол 
С вершины Красного холма. 

И на парящем кровью луге 
Осела стая воронья, 
И каждый, кто погиб -«ЗА ДРУГИ, 
СЛОЖИЛИ ГОЛОВЫ СВОЯ!»

Книга «Родные алтари» — особая книга. Её ждали, и она явилась, как весть, как откровение. Ведь никто ещё в современной поэзии XXI века не пытался сплавить воедино корневой, родовой патриотизм, берущий своё начало от пращуров, от красного угла, от семейной иконы («Бабушка, где ты? Молчат образа, / Вещие сны не приносят забвенья»), со свободным истечением православного славянского календаря.

Шацков показывает, как под скальпелем природы и искусства» формируется человеческая душа, соприкасаясь с духовными святынями: 

«В отечестве своём пророков нет! 
Оно прекрасно без словес витии. 
Опять горит над пашнями России 
Библейского Фавора горний свет!»

Он, вслед а Блоком, за неистовым Шмелёвским: «Что есть страх человеческий? Душу не расстреляешь!» — побеждает свой человеческий страх перед физическим исчезновением, возносясь к спасению души: 

«Чтоб за порогом жизни суеты, 
В лампадном свете — ангелами рея, 
В морозных окнах чудились цветы, 
Процветшие на зимнего Андрея!»
 
или 
«Но в сугробы страхи и сомнения 
Опадут, как прошлого листва, 
В полночи высокое мгновение 
Светлого начала Рождества!»

Проза А. Шацкова, так пластично связанная как в «Алтарях», так и в «Осенинах на краю света» — предыдущей и тоже очень успешной книгой автора, с поэзией, дышит первородным знанием русского слова, невозможным без «шацковской» древней родословной; словно сама Русь заговорила, выплеснулась на страницы его произведений.

Становление русского национального календаря, чётко обозначенные религиозные циклы, которые становятся основой бытия каждого православного человека, прекрасные поэтические эквиваленты этих циклов, дают нам возможность воочию убедиться, что по праву своего таланта и родословной, пришел и встал в поэтическом цеху вслед за Юрием Кузнецовым ещё один эпический, светоносный поэт — Андрей Шацков.

«Экономическая и философская газета» №2, январь 2007 г.