Родные алтари ¦ Оглавление
Часть III
СЛАВЯНСКИЙ КАЛЕНДАРЬ ПОЭТА
Глава XIII.
«БЫЛ ВЕРЫ ДЕНЬ…»
(30 сентября)
Тридцатого сентября, во время третьих осенин, длящихся на Руси от двунадесятого праздника Воздвижения Креста Господня (27 сентября) до великого праздника Покрова Пресвятой Богородицы (14 октября), особенно тепло звучат слова поздравления именинницам, носящим прекрасные имена Веры, Надежды, Любови и Софии. Эти имена настолько вошли в привычный славянский обиход, что уже никто не воспринимает их как иноземные, а между тем церковная притча гласит следующее.
София жила в начале II века в Риме. Оставшись вдовой с тремя дочерьми Верой (12 лет), Надеждой (10 лет) и Любовью (9 лет), она воспитывала их в вере Христовой, чей злой гонитель — император Адриан за отказ от поклонения идолам подверг девочек бесчеловечным мукам, после чего велел отрубить им головы. Их мать — София — скончалась на третий день на могиле дочерей…
В холодной русской земле — окрещенной только в конце X века, но после этого в череде огненных лет и вплоть до нынешней поры остающейся необыкновенно стойкой в обретенной вере — полюби пришлась судьба кротких и мужественных христианок. Их имена носит половина России, а ничем особо не примечательный день сентября приобретает особенный смысл — всеобщих именин русских женщин. Это как бы православный женский праздник, более значимый, чем 8 марта. В народе он называется Всесветным бабьим праздником или Всесветной бабьей вытью. Каким бы житье ни было, а уж полагалось бабе поголосить с утра о себе, чтобы потом со светлой душой за хозяйство приняться, утворяя мир и спокойствие в доме.
Завершается последний теплый месяц на Руси — вересень. Грядет пора веселых Покровских свадеб, после которых наступает предзимье и долгая, долгая зима. Но пусть согревают Ваши сердца те, кто рядом с вами. Они часто носят имена трех краеугольных добродетелей: ВЕРЫ, НАДЕЖДЫ, ЛЮБВИ. «Молитесь убо за нас, святые угодницы…»
ТРИДЦАТОЕ СЕНТЯБРЯ
Был ВЕРЫ день… НАДЕЖДА И ЛЮБОВЬ
Окончили игру на первом коне.
Они остались титлами в иконе
И в четкой нумерации столбов-годов,
Которых за спиной
Оставлено поболе, чем пред взором.
Обрезанным Голгофы косогором
С крестом — процветшим древом в мир иной
Сентябрь старел… Жару и холода.
Безумие НАДЕЖД, ЛЮБВИ химеры, —
Все отрицал суровый Символ ВЕРЫ,
Бесстрастный, как монгольская орда.
Бестрепетный, как вянущая плоть
ЛЮБВИ, не обращенной ВЕРОЙ к Богу…
И ангелов-гусей погнал в дорогу
Языческий Никита-гуселет.
И лишь цедил целительный елей
Туман, на поздней осени одежды.
И вырывался день лучом НАДЕЖДЫ
Из паутины тлеющих алей!
И отлетал бездомным сизарем
И дымом в небе плыл по Подмосковью,
Где я любил последнею ЛЮБОВЬЮ,
В двухтысячном,
ТРИДЦАТЫМ СЕНТЯБРЕМ!
