Р А М Б Л Е Р /

В ПОЛЬШЕ УМЕР РУССКИЙ ПОЭТ ЛЕОНИД КОЛГАНОВ 

О кончине Леонида Колганова сообщила накануне,  22 мая, «Литературная газета».

По данным издания, Колганов родился в 1955 году в Москве. Был лауреатом VI московского совещания молодых писателей и получил рекомендацию Андрея Вознесенского на стипендию Фонда культуры.

Автор публиковался со стихами в газетах «Московский комсомолец», «Вести», «Новости недели», «24-часа» и др., журналах «Литературная учеба», «Истоки», «Смена», альманахах «Поэзия», «День Поэзии», а также во многих зарубежных русскоязычных изданиях.

Первую книгу «Триптих» совместно с поэтами А. Климовым-Южиным и А. Шацковым Леонид Колганов выпустил в Москве 30 лет назад. Его перу принадлежат книги «Осеннее очищение» (1989), «Бесснежные метели» (1991), «Пламя Суховея», «Слепой рукав» (1996), «Средь белого ханства» (2001), «Вьюга на песке» (2005), «Легенда о Водяном столбе» (2005), «Океан окаянства» (2010), «Беспутный путь» (2015).

В 1992 году Леонид Колганов репатриировался в Израиль, где был членом «Союза русскоязычных писателей Израиля», руководителем литературных объединений «Поэтический театр Кирьят-Гата» и «Негев». В 2017 году поэта удостоили медали «Русская Звезда» имени Ф.И. Тютчева за весомый вклад в литературу. Также он был лауреатом журнала «Юность».

Похоронен Леонид Колганов на Святой Земле, в городе Кирьят-Гат, почетным гражданином которого он являлся.

«РЕКВИЕМ ПО ЮНОСТИ»

«Май жестокий» мы ненавидели и боялись с Лёнькой Колгановым всегда. Все годы нашей дружбы, начатой в далёком и юном 1972. Сколько бед нам пришлось пережить в этот сакральный месяц за истекшие  годы. Кончину многих друзей-поэтов. Смерть моей мамы. Отъезд Леонида в 1992 году на Землю, не ставшую ему Обетованной.

И вот финал – скоропостижная смерть любимого друга в мае 2019, за месяц до его 64-летия. Вмести с ним от меня ушла способность к сочинительству. Не уверен, что она ещё вернётся. Поэтому я просто приведу замечательные слова о Лёне, написанные ранее нашим общим редактором  – Эвелиной Ракитской: «Леонид Колганов – поэт не просто “русскоязычный”, но по-настоящему, я бы даже сказала – отчаянно – русский. Поэзия его полифонична, многоголоса. Поэтический голос Колганова – не одинокая скрипка, а звучание эфира…».

А поведать о непростой жизни нашего общего друга я попросил Сашу Климова, ибо когда пытаюсь сам что-нибудь рассказать о человеке, который до последних дней именовал меня в письмах «Андрюшенька», у меня дрожит рука и наворачиваются слёзы. И Александр написал  эссе «Последний постсмогист», которое Вы сможете прочитать, е.б.ж. в альманахе «День поэзии – XXI век. 2019 год»

«На годах-камнях семидесятых / Наше поколенье полегло…» отчаянно «выдохнул» когда-то, ещё очень давно, Лёня…  Потом я взял эти строки эпиграфом к своему стихотворению, посвящённому ему. Нет, мы не полегли. Мы – выжили. Превратились в настоящих русских поэтов и только теперь, начинаем уходить туда, куда поэтическое воображение давно «отправило» нас.

Удивительно, (а может быть как раз наоборот), что примерно за полгода до кончины Леонид написал пророческое стихотворение, напечатав  его за неделю до своей смерти. 

Прощай, Лёня! «Андрюшенькой» теперь называть меня некому.

Андрей Шацков,

главный редактор альманаха

«День поэзии – XXI век»

Мой гость   (Л. Колганов, Кирьят-Гат, Израиль)

В могилы чёрную постель
Я лёг вдали от хаты,
Лежу за тысячу земель
От Родины проклятой!

Но там я свой оставил хвост,
И не пройти мне мимо,
Лежу за сотни тысяч вёрст
От Родины любимой!

Оставил душу там, не хвост,
Отбросив здесь копыта,
Но снова я смотрю на Ост,
Где Родина забыта!

Пускай покинул я её,
Ещё во время Оно,
Там всё моё, там всё моё,
И даже смерти лоно!

И там блуждает средь могил
Душа моя живая,
Как будто только ею жил,
Её не покидая!

И вижу – движется погост,
В своё он манит лоно,
И, как живой, там бьётся хвост
Метельного Дракона!

Пронзив насквозь сто тысяч вёрст,
Прорвав границ охрану,
Ко мне пришёл Руси погост,
Как Командор к Жуану!

Дохнул он русскою зимой,
Чтоб мне в снегах согреться…
И мнится, –  он пришёл за мной,
И никуда не деться!

СТИХИ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ЛЕОНИДУ КОЛГАНОВУ

                               / А. Шацков /

 

РЕКВИЕМ ПО ЮНОСТИ

               «На годах-камнях семидесятых
               Наше поколенье полегло» 
               Л.Колганов 

                                                        Леониду Колганову 

А юность все-таки была, 
Как некогда была Россия. 
Зимою — снег, земля бела. 
Под осень — грязь, дожди косые. 

Нас нежно пестовали те, 
Те- 
     гимназистки и смолянки, 
Чьих 
          под Сморгонью, в немоте, 
Отцов покоятся останки. 

Изящность бабушкиных рук, 
Мне вспоминать всю жизнь, с любовью… 
Плыл электричек ближних стук 
Средь сосняка, по Подмосковью. 

И знать откуда было мне, 
Что оборотни взгляды вперили 
В то, что любил в своей стране — 
Великой и больной Империи! 

Наверное, я верил зря 
В то, что сейчас зовут застоем. 
Но были книги и друзья. 
А остальное все — пустое. 

Лишь: «Русь за нами!» — ратей клик 
В  дали мерещился туманной. 
Лишь незнакомки Блока лик 
Манил в былое неустанно. 

Кто крайний в очередь к любви? 
И я отвечу после вздоха: 
«Меня ПОСЛЕДНИМ назови, 
Непримиримая эпоха!» 

Пусть навсегда огонь потух. 
И волос инеем облекся… 
Еще не прокричал петух, 
Чтоб я от юности отрекся!

 И ОСТАНЕМСЯ МЫ…

                                  Памяти Леонида Колганова 

Вот и я доживаю 
                       последнюю треть 
Жизни той, 
                       что отпущена малою мерой. 
И ложатся снега 
                       на упругую твердь 
Сединою пороши 
                       и моросью серой. 

Я умею 
               беду узнавать по шагам, 
И не раз 
              оставляла с косою старуха 
Синевой грозовою 
                       наполненный шрам, 
Словно молнии прочерк 
                       от уха до уха. 

А на стонущих стогнах, 
                       где столп бытия 
Расшатала под корень 
                       рука инородца, — 
Пересуды, 
                как груда худого белья, 
Та, 
        которой не стоит поганить колодца! 

Для которой 
                       палить собирались костёр 
Те, чья очередь класть 
                       вслед за нами былины. 
Только жаль: 
                       за рекою гуляет топор — 
То ль по дровы пошёл, 
                       то ль рубить домовины. 

И останется — 
                       наледь сиротской зимы, 
И останется — 
                       нелюдь в бесовском обличьи, 
И останемся мы, 
                       недопетые мы, — 
Отзвучавшие к полночи 
                       оклики птичьи!