II. А ЮНОСТЬ ВСЕ-ТАКИ БЫЛА

НАД РУСЬЮ — ОСЕНЬ

Любимая, в твоих родных глазах 
Я вновь обрёл всё то, что знал дотоле: 
Широкое нетоптаное поле, 
Кресты церквушек, стены в образах. 
И сенокос, что в росах, как в слезах, 
И ветер, что свистит о славной доле. 

Так что ещё сказать тебе одной? 
Какие прошептать с любовью сказки? 
О том, как ярче вспыхивают краски 
Осенних рощ 
под алою луной… 
Но кони ржут за сизой пеленой. 
И закружились сабли в дикой пляске. 

Земля была распластана щитом, 
А рыжий лес звенел листвы кольчугой, 
И князь, прощаясь с верною подругой, 
В броне застыв на береге крутом, 
Всё забывал и помнил лишь о том: 
Костёр любви горит под листьев вьюгой. 

Была ладонь шершава и груба. 
Когда её девичьи руки жали. 
Лишь жемчугами две слезы дрожали. 
А князь шептал: «Прощай, моя судьба. 
Упершись в небо, голосит труба, 
И в бой зовут веков былых скрижали!» 

Любимая, я в облике твоём 
Увидел то, что скрыла сказок синька: 
Осенний лес, вдали твоя косынка. 
И чистым полем в неба окоём 
Несётся витязь, сросшийся с конём. 
Не забывай его, моя осинка.