II. А ЮНОСТЬ ВСЕ-ТАКИ БЫЛА

ЖЕРЕБЁНОК

Баллада 

                     После Куликовской битвы на гербе Москвы —
                     белый конь на красном поле — появился святой
                     Георгий, поражающий копьем змия…
                                                   Н. М. Карамзин 

Часть I
Набег

Орда накатила грохочущим валом, 
Как море, отхлынула прочь… 
И солнце, пробитое вражьим металлом, 
Упало в беззвёздную ночь. 

Шёл запах полыни от сена копёнок, 
Был луг ратоборством измят. 
И розовым носом толкал жеребёнок 
Сраженную стрелами мать. 

Светилась заката кровавая жила. 
Был с боем захвачен ясак. 
Тугая петля жеребёнка душила. 
Тащила в мохнатый косяк. 

А он озирался — несчастью не веря, 
Захлёстнутый жёстким ремнём. 
Храпя от укусов свирепого зверя, 
Что звался монгольским конём. 

Орда волочила набитое брюхо. 
Текла за туменом — тумен. 
Но с кем на пути не случалась поруха? 
Истершись, порвался ремень. 

И коршуны плыли, и волки — рычали, 
Разбойную стать не тая. 
Но тонкие ноги жеребчика мчали 
В родные лесные края. 

Он тонко заржал на обрывистом склоне, 
Не в силах реки пересечь, — 
Откликнулись эхом могучие кони. 
Послышалась русская речь. 

И грубые руки, привыкшие к стали, 
Внезапную нежность храня, 
Впервые коня молодого взнуздали 
И в росах купали три дня!

Часть II
Знамя

Перестук, 
       Перезвон, 
                Переклич! 
Ночь без сна повернула на убыль. 
И не может тоскующий сыч 
Заглушить лебединые трубы! 

Луч зари, торопясь, обежал 
Рати воев, донские покосцы… 
Вот и конь недалече заржал, 
Призывая в седло — знаменосца. 

И бросаясь в рассветный огонь, 
Поднимаясь всё выше и выше, 
Бил копытом серебряный конь, 
Что на знамени княжеском вышит. 

Чтоб по спинам не щёлкала плеть, 
Чтобы Русь не склонилась в поклоне, 
Чтоб свободными — в небо взлететь, 
На дыбы поднимаются кони! 

А над морем взлохмаченных грив 
И над поля открытою раной, 
Знамя вольности — к бою призыв — 
Нёс в галопе могучий буланый! 

И со знаменем в омуты стрел, 
С вражьей силой оружием споря, 
Пред дружиной Боброка летел, 
Сросшись с конской спиною — Егорий!