III. ЕЩЕ МЕРЦАЕТ СВЕТ ЛЮБВИ ЖИВОЙ!

НА РУЗСКОМ ПОЛЕ

Я Рузское поле забыть — до конца не смогу: 
Кладбищенский взгорок, лощину и ленту реки. 
Церквушку в известке на дальнем крутом берегу. 
И ласточек стаю, вспорхнувшую из-под стрехи. 

И в небе бездонном, крутой заложивши вираж, 
Уходят они в пепелящую солнца жару… 
Я знаю, что этот знакомый до боли пейзаж 
Из памяти вычеркнуть — нет, 
                                                    никогда не смогу. 

И хоть за него не дадут половины гроша, 
Который веками копился в дорожной пыли, 
Я знаю, что здесь проживает поэта душа. 
И словно стрекозы, склоняет к земле ковыли. 

Которых всё меньше и меньше в России с тех пор, 
Как двинулась к Дону от Рузы комонная рать. 
И скрылся из глаз с крепостным частоколом угор. 
И внёс летописец уставную запись в тетрадь. 

«Воскреснет Господь, и его расточатся враги. 
И встретит со славой вернувшихся в пору посад…» 
На Рузское поле ложатся былого шаги 
И реют хоругви шелковые 
                                              воинства над!